„Я свой, товарищи, свой!“
Юрий Гагарин, първите му думи, след като на 12 април 1961 г. се приземява като първия човек, излетял в Космоса.
Юрия Алексеевича упаковали в скафандр. Шлем белый, космический комбез оранжевый, ботинки черные. Красота.
На произведение искусства после его завершения всегда со стороны глянуть надо. Авось в последний момент подметишь какое упущение.
Осмотрели человека: красавец! Ну, все. Готов. Лети!
— Стой! — кричит главный конструктор Королёв. — Стой.
— Что не так, Сергей Палыч?
— Нельзя в таком виде человека в космос отправлять!
— Почему нельзя?
— Да вы на него полюбуйтесь! На кого похож?
— Как на кого? На первого космонавта планеты Земля!
— Хренушки! Года не прошло, как наши славные зенитчики первой ракетой сшибли американский разведывательный самолет U-2. Летчика-шпиона Пауэрса поймали, судили и посадили. Так вот, нашего первого в мире космонавта в его оранжевом наряде от американского летчика-шпиона не отличишь. Приземлится на парашюте, а пьяные мужики в патриотическом экстазе его на вилы поднимут.
— Ух ты. И вправду. Надо срочно звезду красную на шлем присобачить.
— Как ты ее присобачишь?
— Нарисовать!
— Художника! Художника сюда!
Ну где вы на космодроме перед полетом человека в космос, перед самым первым полетом в мире, прямо перед стартом, когда все уже готово, художника сыщете? Нет там места художникам!
Но у нас умеют. Когда захотят.
Тут же художника чуть ли не за волосья притащили: вот он, поганец, в каптерке грелся!
Окинул Сергей Палыч художника оценивающим взглядом: плюгавый какой-то. Ну, уж ладно. Какой есть.
— Краски где?
— Вот они!
— Кисти?
— С собой.
— Вот и давай, прямо на шлеме, прямо сейчас намалюй звезду! Да поскорей, человеку к звездам лететь пора.
— Не буду.
— Чего «не буду»?
— Рисовать не буду.
— Я тебе дам: не буду!! Я тебе покажу Кузькину мать! Почему не будешь?
— Человек в космос летит. Самый первый! Фотографией его веками и тысячелетиями потомки на всех континентах любоваться будут. И на его скафандре — кривая звезда! Не может художник вот так без трафарета прямо на шлеме, который уже на человека надет и потому шевелится, четко звезду нарисовать. Не может!
— Да. Дела.
— А если написать Сэ-Сэ-Сэр?
— Пиши!